1 июля 2014 года произошли два очень важных для российской экономической политики события. Президент Владимир Путин подписал долго обсуждавшийся в Думе закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации». Закон этот, по идее, закладывает основу для того, чтобы при разработке экономической стратегии страны учитывались долгосрочные приоритеты развития, а не соображения текущей конъюнктуры. Правительство, в свою очередь, одобрило Основные направления налоговой политики Российской Федерации на 2015 год и на плановый период 2016 и 2017 годов. Это вполне разумный документ, где в соответствии с данными еще в президентском послании 2012 года обещаниями был заложен принцип отказа от увеличения налоговой нагрузки на несырьевой сектор российской экономики, а также подробно изложены намерения точечного, «без революций» совершенствования налоговой системы.
Однако не прошло и месяца, как оба государственных документа фактически оказались помноженными на ноль. По сообщениям источников «Ведомостей», на прошлой неделе президент Путин согласился с введением налога с продаж. Этим президент не только опроверг ранее данные собственные и правительственные обещания, но и поставил под сомнение саму возможность принятия внутренне непротиворечивых решений в экономической политике в расчете на долгосрочную перспективу.
Прежде всего это налоговое нововведение окончательно разрушает только что сформулированные экономические прогнозы правительства. А на них, в свою очередь, основаны прогнозы на будущий бюджетный цикл. Официальные ожидания, что экономика в 2015-2017 годах вырастет на 2,0-3,3%, и ранее выглядели не слишком убедительно. После принятия решений о повышении налогов и ключевой ставки Банка России их следует признать абсолютно нереалистичными, как и инфляционные оценки. В случае введения налога с продаж к прогнозам инфляции смело можно прибавить порядка 1 процентного пункта. Стимулировать деловую активность и инвестиции становится все труднее, а точку бюджетного баланса придется пересматривать.
С технической точки зрения решение о восстановлении налога с продаж тоже не выглядит оптимальным. За десятилетие после его отмены в 2004 году экономика и налоговые органы от него изрядно отвыкли, и все механизмы придется выстраивать заново (попытка скопировать ранее действовавший порядок с незначительными поправками, скорее всего, окажется не слишком эффективной). В частности, это касается многочисленных изъятий из-под действия данного налога, которые «в целях социальной защиты» активно использовались ранее и, несомненно, будут введены и на этот раз, что чревато нешуточными лоббистскими баталиями.
Будущий недобор поступлений по налогу с продаж гарантирован, и дело не только в неотработанности его администрирования. Нет сомнений, что этот налог подтолкнет бизнес, прежде всего малый и средний, перевести по меньшей мере часть своих операций в тень. Конкурентоспособность и вообще роль неформального сектора экономики опять вырастут - со всеми вытекающими последствиями.
Сторонники налога с продаж указывают, что он призван решить острую проблему несбалансированности региональных бюджетов. Однако ожидаемый Минфином годовой сбор в размере 200 миллиардов рублей (причем наверняка это оценка максимальная) в четыре с половиной раза уступает совокупному дефициту региональных бюджетов, более чем в пять раз – объему трансфертов из федерального бюджета. Это в несколько раз меньше примерной общей стоимости «майских указов» президента 2012 года, которые и стали главной причиной данной несбалансированности. Так что одного налога с продаж для решения проблемы региональных бюджетов явно недостаточно; очевидно, потребуются дополнительные шаги.
С точки зрения бюджетного федерализма введение налога с продаж мало что изменит. Заинтересованность регионов в самостоятельной бюджетной политике не вырастет, степень их ответственности тоже. Большая часть поступлений в силу самой конструкции налога неизбежно будет доставаться состоятельным и урбанизированным территориям, а это только усугубит межрегиональное неравенство. Не случайно сильные регионы встретили возможность введения налога с энтузиазмом, ведь альтернативы у них все равно нет: резать расходы «по живому» дальше просто некуда, поток трансфертов из федерального бюджета оскудевает и становится все более волюнтаристским и все менее предсказуемым, а возможности рыночного дефицитного финансирования либо напрочь закрылись, либо стали запретительно дорогими. Слабым же в экономическом отношении регионам налог с продаж не поможет, они по-прежнему будут в подавляющей степени зависеть от трансфертной милости центра.
Не удастся изменить и общее представление о несправедливости российской налоговой системы. Ведь появление нового регионального налога не слишком-то хорошо сочетается с накоплением федеральных бюджетных резервов, которое планируется продолжить. Не вяжется оно и с «налоговым маневром» в нефтяной отрасли, выпадающие доходы от которого для федерального бюджета на 2015 год, по оценкам, примерно соответствуют ожидаемым поступлениям от налога с продаж. Выглядит так, будто российский потребитель заплатит из своего кармана то ли за бессмысленное пополнение обесценивающейся «бюджетной заначки», то ли за дополнительные прибыли нефтяников. А остальное по сложившейся практике вполне могут профинансировать за свой счет будущие пенсионеры.
И тот искусный с виду политический трюк, на который обратили внимание многие - перекладывание ответственности за повышение налогов на региональное руководство, - толком не сработает. Губернаторы в основном политически слабы и являются в глазах населения лишь пассивным придатком центральной власти. Сильные же главы регионов найдут способ разъяснить людям, откуда, собственно, взялся новый налог.
А это как раз не секрет. И дело тут вовсе не в хитросплетениях бюджетных и электоральных циклов. Главная причина «ренессанса» налога с продаж – отсутствие внятной, целенаправленной и цельной экономической стратегии на федеральном уровне. К сожалению, принятия многострадального закона о стратегическом планировании оказалось недостаточно для ее выработки, не говоря уже о реализации.
